Как быстро восстанавливается экономика Азербайджана после кризиса? Преодолены ли последствия девальвации маната? Как чувствует себя в этой ситуации банковский сектор? И почему банки не кредитуют реальный сектор экономики? О том, что происходит в азербайджанской и мировой экономике, и о многом другом мы поговорили с известным банкиром, председателем Наблюдательного совета АКБ Unibank Эльдаром Гарибовым.
- Прошло без малого три года после нашего последнего интервью с Вами, которое вызвало большой интерес у наших читателей. Мы говорили с вами в самый разгар кризиса после второй девальвации. Как вам видится ситуация в экономике страны сегодня?
- Самое главное достижение сегодня - это макроэкономическая стабильность. Я имею в виду стабилизацию курса национальной валюты и снижение показателей инфляции до приемлемого уровня в 2,7%. Принятый закон о полном страховании вкладов населения остановил резкий отток вкладов населения из банковской системы страны.
Размеры золотовалютных резервов страны и размер внешнего долга (несмотря на его продолжающийся рост) по отношению к ВВП по-прежнему находятся на приемлемом уровне.
Однако восстановление экономики идёт очень медленно, ВВП страны падал в течение двух последних лет, и только в этом году прогнозируется рост где-то на уровне 1,7%, что, на мой взгляд, для нашей страны очень небольшая цифра.
Начатые структурные реформы, которые могли бы стать мощным стимулом для роста, к сожалению, не носят системного характера, делаются фрагментарно и проводятся очень медленно.
Безусловно, повышение прозрачности таможенных процедур, принятие закона о безналичных расчетах, создание Совета по финансовой стабильности и некоторые другие шаги правительства сыграли свою позитивную роль в оживлении экономики. Также надежду подаёт частичный приход новых людей в правительство, особенно в Министерство налогов, однако им нужно время для проведения анонсированных реформ.
К тому же порождённые девальвацией маната дисбалансы в экономике ещё не до конца преодолены. Необходимая коррекция тарифов на энергоносители и прочие услуги, товары, предоставляемые госкорпорациями населению, не была проведена ещё в полном объёме, и это отложенный фактор, который негативно повлияет на экономику.
Быстрорастущий импорт создаёт некоторые угрозы для платежного баланса страны в следующие годы, и, как следствие, может привести к необходимости коррекции курса маната. Безусловно, существенное увеличение туристического потока и, прежде всего, растущая цена на наш основной экспортный продукт - нефть, оказывает позитивное влияние на платежный баланс. Но в случае резкого падения котировок, коррекция может стать неизбежна, а это нарушит хрупкое макроэкономическое равновесие и существенно замедлит восстановление экономики. Да, сегодня цены на нефть поднимаются, но нет никакой гарантии, что этот тренд будет долгосрочным.
Банковский сектор, оставленный практически без господдержки, под давлением новой жесткой регуляции частично капитализировался за счёт акционеров, и уже близок к точке равновесия. Но ему понадобится ещё минимум три года, а скорее - пять (если не больше), чтобы переварить все токсичные активы и восстановить потери. И при условии, что, конечно, не будет новых макроэкономических шоков.
Так что, к сожалению, мое сравнение в прошлом интервью нашей экономики с больным, которому сделали необходимую хирургическую операцию, но оставили без восстанавливающей терапии, оказалось довольно близким к правде.
Именно так себя чувствует наша экономика. Так что я не ожидаю в ближайшей и среднесрочной перспективе больших цифр роста. Если, конечно, не начать интенсивной терапии.
- А какой уровень роста ВВП вы считаете целевым для нашей страны? И вообще, объясните нашим читателям, почему это так важно для экономики?
- Думаю, годовой показатель роста в 5 - 6% вполне достижимый. Посмотрите на Грузию. По данным Министерства экономики страны, в 2017 году рост ВВП был - 4,8% в этом году ожидается - 5%, в 2019 - тоже где-то на этом уровне. И это при том, что у них нет сырьевых ресурсов.
Что касается вашего второго вопроса, отвечу вам словами Кейнса, одного из теоретиков современной модели капитализма. В своей основной работе "Общая теория занятости процента и денег" он пишет: мы исследовали разные всевозможные варианты развития предприятия и пришли к выводу, что, если экономика не растёт, нет возможности у предприятий стабильно извлекать прибыль. Не поручусь за точность формулировки, цитирую по памяти, но смысл точно такой.
В растущей экономике растёт все: прибыль предприятий, доходы населения, доходы государства уровень и качество жизни людей. А как бывает если ВВП падает или не растёт - мы увидели в прошлые два года.
- Хорошо, что же мешает нам достичь таких показателей роста?
- Экономика, как и все остальное в природе, растёт если её кормить инвестициями и создать благоприятные условия для бизнеса. Надеюсь, это понятно всем.
Теперь давайте рассмотрим ситуацию с инвестициями в стране.
Инвестиции бывают внешние и внутренние. Внешние - это когда иностранные деньги вкладывают в страну, внутренние - это когда банки и другие финансовые институты, выполняя функцию финансовых посредников, вкладывают свободные деньги населения и предприятий в экономику. Или государство инвестирует в экономику через рост расходной части бюджета или свои другие институты (специальные фонды и прочее.)
Почему у нас был рост экономики чуть ли не самый высокий в мире в 2007-2012 годах? Да потому что инвестиции - и внешние, и внутренние росли огромными темпами. Государство вкладывало огромные средства в инфраструктурные и социальные проекты, иностранные инвестиции в нефтяной сектор исчислялись десятками миллиардов долларов, рост банковского кредитования измерялся в десятках процентов в год.
Конечно, это нельзя назвать здоровым, органичным ростом, что наглядно и показал кризис: только цены на нефть рухнули, сильно пострадала и построенная на них экономика.
Сейчас же ситуация прямо противоположная. После девальвации внутренние инвестиции сократились в долларовом эквиваленте в несколько раз.
Государство в основном завершило реализацию основных больших инвестиционных проектов внутри страны. Рост расходов государства, судя по обсуждаемым параметрам проекта бюджета на следующий год, не планируется, а скорее всего они будут сокращаться.
И несмотря на то, что в этом году наблюдается некоторая активизация банковского кредитования, объемы кредитных вложений со второго квартала начали даже немного расти, но по сравнению с общим сокращением за последние три года этот рост очень незначителен.
Объём зарубежных инвестиций также сократился, львиная доля которого по-прежнему идёт в нефтяной или связанные с ним сектора.
Что касается структурных реформ, то их темпы и фрагментарность, к сожалению, не позволяют им стать серьезным стимулом роста.
Сегодня одним из драйверов может стать туризм, но при всех очевидных успехах, его объём пока недостаточен, чтобы тянуть всю экономику страны.
Вот вам и основная причина - отсутствие устойчивых драйверов роста.
А если их нет, с чего бы ей расти?
- А что могло бы по-Вашему стать драйверами роста в стране?
- 1. Прежде всего структурные реформы. Это первично, без них все усилия будут малоэффективны. Что мы, собственно, и наблюдаем сейчас.
2. Создание режима максимального благоприятствования и поддержки предпринимательства, особенно в сфере микробизнеса и МСП - фонды, налоговые льготы, бизнес-инкубаторы и акселераторы и пр.
3. Определение и господдержка приоритетных отраслей экономики - туризм, сельское хозяйство и переработка его продуктов, производство продуктов питания и предметов ежедневного потребления населения.
4. Поддержка и развитие финансового сектора - банковская система, страхование, финансовые рынки и прочее.
5. И на следующей стадии - завершение второго этапа программы приватизации государственного имущества (государственные корпорации).
Кое-что из этих пунктов, например, поддержка туризма и сельского хозяйства, проводится. Но, во-первых, меры не носят системный характер, и во-вторых начинать надо со структурных реформ, иначе все будет неэффективно.
- Хорошо, наверное, спрашивать у вас почему структурные реформы идут медленно не по адресу, но вот почему банки не кредитуют экономику? Идёт активизация потребительского кредитования, а реальный сектор экономики почему не кредитуют?
- Да, это сейчас одна из основных тем обсуждения в экономическом блоке правительства, парламенте и в прессе. И, к сожалению, обсуждается под очень неверным ракурсом. Мол, банки кредитуют население под высокие проценты, зарабатывают на этом большие деньги и не кредитуют предприятия, так как там маленькая маржа.
Так могут рассуждать только люди очень далекие от банковского бизнеса. Маржа банка определяется рисками кредита и затратами на его выдачу. Да, маржа у розничного кредитования выше, и доходит сегодня до 20%. Но затраты огромные, большие риски, залогов нет и потери бывают большие, что наглядно продемонстрировал прошедший кризис. Реальный доход от этого вида кредитования не больше, чем от кредитования МСП, и точно меньше, чем от корпоративного бизнеса, где рисков и затрат намного меньше.
Банки - это коммерческие предприятия, и выдавать кредиты всем секторам экономики - это цель их деятельности и основной источник дохода. И если они вдруг перестают кредитовать, или делают это недостаточно в какие-то сектора, важные с точки зрения государства, то на это есть серьезные причины, не зависящие от них.
Не кредитуя, они отказываются от своей прибыли! И нужно не обвинять банки, а спросить - что вам мешает это делать? И что надо сделать, чтобы туда пошли деньги?
Но нас не спрашивают.
- Так вот, я вас спрашиваю, что банкам мешает сегодня кредитовать реальный сектор экономики?
- Во-первых, банки его кредитуют. Если в нашей стране и существует небольшой ненефтяной сектор экономики, то только потому, что банки его профинансировали.
Иначе откуда бы он появился? Начального капитала у граждан нашей страны, только получившей независимость, никакого не было, да и собственности или других залоговых активов тоже. Программа приватизация жилья была проведена значительно позже.
Банки работали как своеобразные финансовые бизнес-инкубаторы, принимая на себя огромные риски и взращивая многие сегодняшние успешные компании.
Азербайджанские банки выдали по разным оценкам порядка 80-100 млрд долларов США кредитов за время независимости страны. Для сравнения скажем, государство через фонд помощи развития предпринимательства выдало всего чуть больше двух миллиардов за все это время.
Банковскую систему сегодня обвиняют во всех грехах, причём некоторые обвинения обоснованы. Но при этом забывают, что банковская система - это зеркало экономики. И что ещё хуже, забывают, как много коммерческие банки сделали для развития экономики страны. Но это тема отдельного разговора.
Теперь давайте определимся, что такое «реальный сектор» в нашей экономике?
По классическому определению это - совокупность отраслей экономики, производящих материальные и нематериальные товары и услуги, за исключением финансово-кредитных и биржевых операций, которые относятся к финансовому сектору экономики.
Понятно, что когда вы или наши уважаемые чиновники говорят о реальном секторе, то речь идёт немного о другом - несырьевой и негосударственной части экономики, а в основном о сфере производства товаров и услуг.
Но реалии таковы, что наш ненефтяной частный сектор сегодня состоит в основном из предприятий, занимающихся импортом товаров и реализацией их населению.
Это неизбежное следствие пресловутой нефтяной зависимости. Но это тоже реальный сектор. Банки их довольно активно кредитуют, и, как я понимаю, не о них ваша забота.
Устойчивых же крупных или средних компаний, занимающихся производством товаров услуг в рамках страны, мягко говоря, сравнительно немного. Это хорошие клиенты, и за них идёт отчаянная конкурентная война между банками.
У них не бывает больших проблем с финансированием, их беспокоит только ставка кредита. И как правило, они становятся клиентами крупных государственных или квазигосударственных банков, имеющие доступ к дешевой мандатной ликвидности и предлагающие более дешевые кредиты, чем чисто коммерческие банки.
Так что если говорить о недостаточных цифрах кредитовании производственных предприятий в стране, то первая и основная причина - как бы для вас удивительно ни звучала: их просто сегодня мало! Их - это потенциальных заемщиков, отвечающих хотя бы минимальным рисковым требованиям банков. К тому же количество их существенно сократилось после кризиса, а те, кто остался, как правило, перегружены кредитами.
И новых, к сожалению, несмотря на все прилагаемые усилия, много не появляется.
Поймите меня правильно: желающих взять кредит много! Мало тех, кто взяв кредит, сможет его вернуть.
Помимо этого, есть ещё много других очень важных факторов в самой банковской системе, которые служат препятствием расширению кредитования этих клиентов:
- слабая капитальная база банков после кризиса;
- отсутствие долгосрочных ресурсов;
- высокий уровень долларизации вкладов;
- проблемы с реализаций прав требования на залог. И прочее и тому подобное.
Любая из этих причин, а тем более все они вместе, может служить объяснением низкой активности банков в этом сегменте, по сравнению с розничным кредитованием.
Но все они вторичны. Основная причина - это отсутствия достаточного спроса на рынке.
- Подождите, может быть их мало именно потому, что вы им деньги не даёте? Кто же должен поддерживать создание новых компаний, как не банки?
- Что вы имеете в виду? Если стартапы, то конечно не банки. Банки не финансируют проекты создания бизнеса с нуля, с идеи. Это не их мандат и не их бизнес.
Этим занимаются специализированные финансовые учреждения, частные или государственные инвестиционные фонды, или они сами поднимают финансирование через IPO, краудфандинг или при поддержке так называемых «бизнес-ангелов». Но это совсем другой бизнес.
Для их поддержки и развития создаются также специальные бизнес-инкубаторы, бизнес-акселераторы, которые финансируются спонсорами или государством.
Это целая система поддержки начинающих предпринимателей, которая должна быть построена в нашей стране, как это сделано в других странах. Причем это обычно делается при совместном спонсорстве крупного бизнеса и государства. У нас её практически нет, к огромному сожалению!
Если же речь идет о финансирование создания новых или расширение действующих предприятий, производящих товары и услуги, то речь идёт, скорее, о проектном финансировании (это финансирование инвестиционных проектов, при котором источником обслуживания долговых обязательств являются денежные потоки, генерируемые проектом).
Как это работает? Это когда у организации есть активы, например, земельный участок или помещение, экспертиза, технологии, заявки от поставщиков, кадры, определенный запас собственных средств, но нет достаточной массы залоговых активов чтобы привлечь корпоративный кредит для создания или расширения производства, тогда используют проектное финансирование.
Да, банки занимаются этим видом кредитования, но, во-первых, для этого необходима серьезная экспертиза (вспомните печальный опыт МБА), и опять же, а сколько таких клиентов, попадающих под эти критерии и имеющие такие проекты есть в стране?
И даже у тех, кто есть, как правило недостаточно собственного капитала, а наличие у бизнесмена хотя бы 20-30% своих средств необходимое условие, чтоб претендовать на такой кредит. А финансировать весь проект на процентные деньги невозможно, так как это критически повышает финансовые риски.
Но даже при наличии всех этих параметров, это высоко рисковый бизнес для банков, особенно если речь идёт о крупных суммах, и, как правило, им нужны дополнительные гарантии, снижающие их риски. И очень часто таким поручителем выступает государство, стимулируя рост в приоритетных для него отраслях экономики через различные механизмы.
Поэтому сегодня основные кредитные клиенты банков - это действующие компании с устойчивыми объемами продаж, имеющие, как правило, залоговые активы и которым необходимы оборотные средства либо средства на развитие бизнеса,
- А в чем, на ваш взгляд, причины того, что таких предпринимателей и таких проектов у нас немного?
- Вы знаете, в нашей стране живет удивительно предприимчивый народ. Это огромное наше преимущество. И если количество предпринимателей не растёт, как мы хотим - то значит, среда для них, мягко говоря, не достаточно дружелюбная. Как бы мы там не двигались в международных рейтингах типа doing business, реалии, к сожалению, таковы.
Самая большая забота любого государства - это стимулировать население к переходу на самозанятость, поощрять занятие бизнесом. Все страны для этого делают всёвозможное: создают инкубаторы, различные фонды поддержки бизнеса, дают налоговые льготы и даже частично предоставляют стартовый капитал. Это, безусловно, расходы, но расходы возвратные. Цель - увеличить налогооблагаемую базу и, соответственно, повысить доходы государства. А все потому, что основным источником доходов государства являются налоги. Люди, занимающиеся бизнесом, становятся источником дохода для государства, в то время как все остальные - учителя, военные, госслужащие, пенсионеры и другие - источником расходов.
В странах с сырьевыми ресурсами основным источником государственных доходов является поступления от продажи сырья. К сожалению, у нас также более половины доходной части бюджета формируется из прямых трансфертов нефтяного фонда. И вторая его половина, так или иначе в большей части формируется от деятельности нефтяной или связанных с ней отраслей экономики. Таким образом, подавляющая часть доходов государства формируется не от налогов, а из другого источника, а именно от добычи и продажи сырой нефти.
Пока это будет так и цены на нефть будут высокими, рассчитывать на коренное изменение отношения государства к предпринимателю, несмотря на все декларации, не приходится, а значит, их число сильно расти не будет.
Плюс к этому добавляются другие проблемы: дорогая рабочая сила, недостаточное количество квалифицированных специалистов, небольшой внутренний рынок, отсутствие действенных механизмов поощрения и поддержки предпринимательства, высокая фискальная нагрузка, проблемы с правами на собственность и прочее.
Огромной проблемой также, с моей точки зрения, является то, что в нашей стране, в отличие от развитых стран, большая часть свободного капитала находится в руках неквалифицированных инвесторов, которые заработали его, скажем так - разными способами. Причём концентрация очень велика. Для примера скажу, что, по моим расчётам, около 50% объема всех депозитов населения в банках страны принадлежит не более, чем 500 вкладчикам. И это только вершина айсберга.
Проблема в том, что, как правило, у них нет достаточной экспертизы, чтобы активно инвестировать свой капитал, и очень низкий риск-аппетит. Они не бизнесмены, очень боятся его потерять, и держат деньги в лучшем случае в банках на депозитах, в недвижимости, а то и вообще под подушками.
А наличие первоначального свободного капитала у новых предприятий является важнейшим условием для получения финансирования от банков. Низкий уровень собственного капитала к заемному у нашего частного бизнеса является очень серьезным препятствием для расширения кредитования этого сектора со стороны банков и, как следствие, для его развития.
Я считаю, что основой ненефтяной экономики нашей страны должен стать микробизнес и МСП, в сфере сельского хозяйства и переработки его продукции, производства товаров ежедневного потребления населения, продуктов питания. И мы должны, прежде всего, заниматься развитием этого сегмента. Это создаст массу новых рабочих мест, повысит налоговые поступления, сократит зависимость от импорта.
Мое глубочайшее убеждение, что это более эффективно, чем создание десятка или даже сотни крупных предприятий с помощью государства.
Государство должно заняться поощрением и привлечением инвестиций именно туда, причём как внутренних, так и внешних.
Но для этого нужно прежде всего завершить структурные реформы и убрать все барьеры для его развития.
- Ну сейчас цены на нефть поднимаются и аналитики говорят, что это среднесрочный тренд, следовательно, по вашей логике, структурные реформы будут задерживаться?
- К сожалению, с большой долей вероятности, да. Структурные реформы - довольно болезненный процесс для государства и властных элит, и необходимы, к сожалению, серьезные, осязаемые угрозы для экономической и политической стабильности, чтобы их реально и эффективно проводить. Вспомните, когда реально были сделаны первые серьезные шаги? Сразу после резкого падения доходов от нефти. И по мере роста доходов государства от высоких цен на нефть, вроде как острая необходимость этого отпадает.
Но основная проблема в том, у нас мало времени, так как нефтяная эра проходит. Совершенно очевидно, что научно-техническая революция, происходящая в сфере генерации и сохранения электрической энергии в ближайшем будущем снизит потребление нефти и нефтепродуктов в мире очень резко. Емкости литьевых аккумуляторов в последние годы растут в геометрической прогрессии, а цена на них в этой же прогрессии падает.
Стоимость электромобилей падает. Тесла продает свой новый электромобиль уже за 35 тысяч долларов. В 20-м году электромобиль будет стоить 20 тысяч долларов, а ещё через пару лет не более 10 тысяч. И это не только прогнозы. В некоторых скандинавских странах более 40% новых машин заказанных и купленных в 2018 году пришлось на электромобили.
Прибавьте сюда новые бизнес-модели, применяемые в транспорте - Кар Шеринг, Убер, самоуправляемые автомобили. Причём это уже все работает, например. ещё год назад в Сингапуре можно было вызвать самоуправляемое электротакси. По прогнозам, например, в США к 2030 году 95% всех пассажиров будут пользоваться этими сервисами и количество частных автомобилей сократиться на 80 процентов. Это в корне изменит транспортную индустрию, а это, в свою очередь, убьёт нефтяную отрасль.
С этим никто уже в мире не спорит. Спорят только о датах. Но все прогнозы говорят, что речь идёт о следующих 10 годах максимум. Причём скорость изменений будет очень высокой.
Думаю, цены на нефть под влиянием этих факторов начнут падать уже с 2020 года.
Так что у нас осталось мало времени, чтобы перестроить экономику, пока нас это не затронет.
- Да, новые технологии и бизнес-модели меняют картину мира... А как это отражается на банковской сфере?
- Для меня совершенно очевидно, что действующие бизнес-модели банков станут неактуальны в ближайшие годы. Будущее за финтех-компаниями. И любой сегодня даже самый успешный банк, который не трансформируется в такую компанию, уйдёт с рынка.
Вспомните уже хрестоматийный случай - компанию Кодак. Ещё в 2000 году она была одной их крупнейших компаний в мире, а через 13 лет исчезла с рынка. Причина - недооценка потенциала технологии цифровой фотографии, которую, кстати говоря, она сама и создала.
Бигдата, искусственный интеллект, машинное обучение, блокчейн - эти технологии изменят банковский рынок, причём очень скоро. И либо банки очень быстро возьмут их на вооружение, либо финтехи их похоронят.
Но самая большая угроза, на мой взгляд, банковскому бизнесу исходит от крупных социальных сетей и маркет-плейсов, таких как Фейсбук, Амазон, Алибаба, Гугл с их многомиллиардной аудиторией и технологичностью. Они поглощают одну отрасль за другой, и наверняка скоро доберутся до финансовой.
Безос, основатель Амазона, сказал как-то, что сегодня происходит конкуренция не продуктов и услуг, они легко и быстро копируются, а конкуренция систем управления: у кого система управления лучше поддерживает инновации и позволяет создавать новые продукты и услуги, сокращая time to market, тот выиграет конкуренцию.
По сути, сегодня способность к быстрой трансформации является основным преимуществом в сегодняшней конкуренции. Чем быстрее ты можешь меняться, тем более ты успешен, при этом неважно какими ресурсами ты владеешь и какую позицию занимаешь сегодня.
Ты можешь быть Кодаком - и очень быстро уйти. Или быть никем и стать "единорогом" (компанией с рыночной капитализацией более 1 млрд) меньше чем за год,
И это, кстати, применимо не только к бизнесу, но и к индивидуумам, и к государствам.
- Да, это очень интересно, спасибо. Но давайте вернёмся к розничному кредитованию наших банков.
Банки сегодня обвиняют в том, что они кредитуют население, подогревая потребительский спрос, что в свою очередь стимулирует рост импорта. На это требуются все больше долларов, которые утекают из нашей страны и стимулируют экономику других стран производителей. А это вредно для страны, так как платежный баланс страны в этом случае нарушается, и это может стать причиной очередной девальвации и прочее. Насколько справедливы эти обвинения?
- Вы реально считаете, что в этом виноваты банки? Они выполняют отведённую им роль, кредитование населения - большая часть банковского бизнеса во всех странах. И в правильно структурированной экономике - приводит к их росту.
Послушайте, не надо путать причины и следствия. А причина указанных явлений - в сложившейся за последние годы структуре нашей экономики.
Давайте рассмотрим это. В прошлое десятилетие (до 2015-го года) экономика страны развивалась по одному сценарию - государство, выполняя острый социальный заказ общества, в кратчайшие сроки решало социальные проблемы населения: расселяло беженцев, восстанавливало разрушающуюся инфраструктуру, решала вопросы военного строительства и боролось с бедностью в стране. За счёт чего?
За счёт нефтяных доходов! Мы продавали нефть, получали доллары, большую часть обменивали на манаты, тратили их через расходные статьи бюджета на решение этих вопросов.
Экономика под воздействием этих инвестиций начала резко расти. Манат начал неизбежно укрепляться, так как долларов мы продавали очень много. Все это привело к быстрому росту доходов населения и резкому повышению потребительского спроса.
Этот спрос должен был быть быстро удовлетворён, это закон рынка. И, естественно, стали развиваться торговые предприятия, занимающиеся импортом. Реальный объём импорта достигал на пике по некоторым оценкам 15-17 млрд долларов в год. Это огромные деньги и большой бизнес. Дешевый доллар делал невыгодным развитие производства в стране - покупать и привозить было дешевле. Поэтому производство не развивалось. Классические последствия пресловутой "голландской" болезни.
Да, мы быстро решили большинство поставленных задач: укрепили армию, восстановили инфраструктуру, бедность сократилась до нескольких процентов и прочее.
Но получили, как неизбежный негативный побочный эффект, структуру экономики, где импорт играет доминирующую роль. И когда банки или неважно кто кредитуют эту экономику, стимулируя потребительский спрос, то будет расти импорт. Потому что даже салфетки мы ввозим из-за рубежа.
Если бы у нас сформировалась экономика, где основой были бы мелкие и средние производственные предприятия, выпускающие товары ежедневного потребления, то рост кредитования населения стимулировал бы и их рост.
Но если тогда это было невозможно сделать по вышеуказанным причинам, то сейчас создались реальные макроэкономические предпосылки для его создания.Понятно, что у нас маленький внутренний рынок. И мы не можем все производить. Высокотехнологичные и наукоемкие товары (телевизоры, холодильники, машины, оборудование, смартфоны и прочее) все равно придётся импортировать. А вот продукты питания, предметы домашнего обихода и ежедневного потребления - можно и нужно производить в стране.
Но для этого необходимо быстро провести структурные реформы, укрепить банковскую систему и привлечь инвестиции в эту сферу.
- Вы говорите о структурных реформах. Можете уточнить, какими вы их видите?
- Они включают в себя много аспектов. Говорить о них в целом - не предмет этого интервью и точно не моя компетенция. Но я могу отметить основные, которые дадут прямой эффект на развитие предпринимательства в стране.
Это, прежде всего, реформа судебной системы. Мы должны в полной мере обеспечить неприкосновенность частной собственности, гарантированной нашей Конституцией, и полную финансовую ответственность государства перед частными собственниками и владельцами бизнеса в случае нанесения им ущерба или неправомерных действий чиновников и ведомств, представляющих государство.
В Казахстане, например, для решения этой задачи, в международном Финансовом центре Астана создали новый коммерческий суд, работающий по английскому праву с приглашенными судьями из Великобритании. И это не единичный случай.
Подобные суды были созданы в Сингапуре, Дубае, Катаре и Гонконге.
Понятно, это не решит все вопросы, но даст правильный сигнал и новые стандарты для судебной системы страны.
Во-вторых, это полное искоренение несправедливой конкуренции и монополизма в частном секторе, причём во всех его областях. Это значит, на практике обеспечить полную реализацию запрета, существующего в нашем законодательстве, иметь интересы в любом виде бизнеса государственным чиновникам любого уровня. Это важнейший аспект структурных реформ.
В-третьих, существенное снижение уровня коррупции в стране. Как минимум в области регистрации прав собственности, доступа к необходимым для ведения бизнеса ресурсам (земля, подключение к комунальным услугам и прочее), получения необходимых разрешений. Это приведет к существенному снижению операционных издержок бизнеса и стимулирует создание новых предприятий.
В-четвёртых, коренная фискальная реформа. Суть её в том, что государство должно взымать основную часть налогов не тогда, когда предприятие зарабатывает прибыль, а когда владельцы изымают их из оборота и направляют на потребление.
Вот это четыре важнейших аспекта в структурных реформах страны, которые обеспечат достижение поставленных целей в экономике. Есть ещё много других, но начинать нужно с этого.
И все, кто говорят сегодня, что для этого нужно время, десятки лет эволюции - не надо смотреть на Европу. Посмотрите на соседнюю Грузию - она решила эти вопросы в течение нескольких лет. Значит, и мы сможем.
haqqın.az
