Президент Crocus Group Арас Агаларов знает, кто возглавит компанию после его ухода. Готовить своего сына Эмина к этой роли он начал довольно давно. Как Агаларову-старшему удалось вырастить достойную смену?
Разговор на эту серьезную тему проходил в атмосфере то ли обеда, то ли ужина. Делового, но семейного, веселого, легкого. С взаимным подначиванием, перекрестной иронией и самоиронией участников. При этом все вопросы успели проясниться так, что не осталось не то что простора, даже просвета для толкований и уточнений. И в то же время снова стало очевидно: невозможно объяснить, как работает интуиция в делах и отношениях «отцы и дети». Нельзя научить быть успешным бизнесменом и хорошим отцом. Нельзя подсказать, как доверять своему ребенку, когда проявить жесткость и волю, а когда даже не смотреть в его сторону.
Арас Агаларов: Мой отец никогда не делал мне замечаний. В 6 лет я дружил с компанией главных хулиганов района. Многие из них, конечно, были гораздо старше меня. Отец возглавлял НИИ водных проблем, общался с учеными, интеллигентными людьми. И однажды на Бакинском бульваре произошла такая сцена. С одной стороны широкой шеренгой идем мы — группа шпаны, у кого сигарета, у кого папироса в зубах, а навстречу идет мой отец с друзьями. Все они в шляпах, солидных пальто. Мы поравнялись, отец бросил на меня взгляд, отвернулся и прошел мимо. Я в панике побежал домой. Сижу в ожидании, что сейчас будут дико ругать. А до этого не ругали никогда. Отец вернулся и ничего не говорит. Тут я начинаю мучиться, сомневаться: может, он меня не заметил, а если заметил, то почему молчит? Вечером не выдержал и спросил: «Пап, ты меня не видел?» Он ответил: «Видел, сынок, но ты был с такими хулиганами…» И после паузы добавил: «Я боялся, если поздороваюсь с тобой, меня могут побить».
После этого я весь вечер ревел от стыда. И навсегда запомнил эту историю. И эту манеру общения усвоил и взял на вооружение. Когда ребенка все время одергивают — он перестает обращать на это внимание. Я старался, чтоб с моими детьми этого не произошло. Если видел, что Эмин вечером уезжает с друзьями неизвестно куда, да еще все они курят (правда, не в 6-летнем возрасте, постарше), я его не останавливал. А утром мог сказать: сигаретой не угостишь? Правда, честно говоря, это не помогло, и он курил до 22 лет. Потом сам бросил. Но отношения, основанные на доверии, — что-то в этом есть... Я знаю, это работает. (Входит Эмин: Как дела? — Нормально.)
А. А. В 13 лет Эмин уехал в Швейцарию. Его отъезд был моим волевым решением, и далось оно довольно тяжело. Но что было делать — он общался с компанией наподобие той, с которой я дружил в 6 лет.
Эмин Агаларов: Меня лишили этого удовольствия (смеется).
— Вы не опасались, что 13-летний мальчик растеряется, заскучает, запросится к маме?
А. А. В этом возрасте он уже не апеллировал к маме. Я был уверен в его морально-психологической готовности: Эмин прошел испытания и закалку на московских улицах. А потом и школа сыграла свою роль в том, что он стал таким самостоятельным и целеустремленным.
Э. А. Что за мрачный тон! Все было не так ужасно. Первые три недели я даже не звонил домой. А школу отец выбрал строгую: родители сами звонить не могли. Такой немножко концлагерь для подростков. В ней я пробыл до 15 лет, а с 15 до 21 года учился уже в США.
А. А. Это очень долго. Но Эмин до 13 лет успел сформироваться и, оказавшись за границей, понимал, что есть другая жизнь, другой уклад, в котором он вырос и к которому сможет вернуться. И вернулся. А дочка за границей с раннего детства, с 6 лет, и возвращаться уже не хочет, как мы ни зовем.
— Как воспитывали отношение к деньгам?
А. А. Никак специально не воспитывал. Так получилось, что Эмин начал самостоятельную жизнь в 13 лет. Я в этом же возрасте потерял отца. Эмин знал об этом, знал всю остальную мою историю и сам категорически отказывался от денег все то время, что учился за границей. Я понимал, что это тяжеловато, но в душе приветствовал его позицию.
Э. А. Не хотелось быть нахлебником.
— Хотелось быть похожим на отца?
Э. А. Конечно! Быть на него похожим, носить его одежду... Но мне повезло больше, чем многим. Ведь папу любят все дети. Только взрослея, иногда начинают понимать, что родитель их не такой умный, не такой сильный, вообще далеко не идеальный. А со мной происходит обратное. Нет, иногда я допускаю мысль, что знаю о чем-то больше Араса Искендеровича (улыбается). Но он продолжает меня удивлять и в мои 33 года. Это мудрейший человек, который видит дальше многих.
А. А. Мне приходится постоянно работать над собой, чтобы поддерживать этот имидж (смеется).
— Эмин, а бизнесом вы стали заниматься, чтобы продемонстрировать деловые способности отцу?
Э. А. Нет, тут все банальнее — мне просто очень хотелось заработать денег. Это был приоритет первых шести лет взрослой жизни. Мне очень этого хотелось! Чтобы покупать свои собственные машины, тратить, не обращаясь к родителям. Я все время искал способы, пробовал разные варианты от устройства на работу в супермаркет до организации бизнеса. Создал в Штатах успешный сайт, торгующий матрешками и командирскими часами, другие проекты. И не собирался входить в бизнес отца, думал строить собственный. Были свои планы и хорошие шансы на успех. Но когда я окунулся в отцовскую компанию, мне показалось, что здесь есть чем заняться и это может быть интересно. Ну и понимал, что тут я сразу заработаю больше, чем в Америке своими матрешками.
А. А. Никогда особо не рассчитывал, что сын будет моей поддержкой в бизнесе. Я склонен рассматривать плохие сценарии, драматизировать ситуацию, чтобы, если произойдет что-то хорошее, можно было обрадоваться. И Эмину не надо было доказывать свое право на участие в бизнесе. Проблема была в том, что после его возращения в Россию я хотел, чтобы он помог мне с бутиками. А он предложение воспринял без особого энтузиазма.
